Если надо, они и дустом попробуют! Российский и мировой рынок стали: 29 сентября — 6 октября 2024 г.
В октябре заводские цены на арматуру опустились до 56-58 тыс. руб. за т CPT Москва против сентябрьских 62 тыс. руб. Металлургические комбинаты официально предлагают горячекатаный прокат по 68 тыс. руб. за т, не изменив условия с сентября, но их же торговые дома готовы продавать ту же самую продукцию по 58-60 тыс. руб. за т.
Эксперты гадают, где же находится дно? Стабилизируется ли та же арматура на 55 тыс. руб. за т или только на 50 тыс.? Завершится ли безумная распродажа в ноябре, после «Металл-Экспо», или цены на споте продолжат падение до декабря? И что будет на рынке после Нового года?
Здесь много неясного и труднопредсказуемого, но в одном можно быть более-менее уверенным. Расширения видимого спроса на стальную продукцию в обозримом будущем не произойдет. Это напрямую вытекает из текущей денежно-кредитной политики, пока что направленной на дальнейшее торможение экономики посредством повышения ключевой ставки. В конце октября она, скорее всего, снова будет повышена до 20%.
Текущее положение в российской экономике во много определяется тем, что она сегодня двухконтурная. С одной стороны, есть достаточно большой сектор, который продолжает расти с опорой на бюджетные деньги. Это оборонная промышленность, критическая инфраструктура и приоритетные импортозамещающие отрасли. Их всесторонняя поддержка необходима, поскольку от этого зависит выживание страны. Государство от нее никогда не откажется. Основными исполнителями данной политики выступают крупные компании, государственные и частные.
С другой стороны, остальная часть российской экономики, по сути, несет на себе все тяготы. На нее ложатся все большие налоги и прочие платежи. Она сталкивается с постоянным увеличением расходов на импортные материалы и оборудование, кредитные ресурсы, логистику, рабочую силу. И, естественно, задирает вверх цены, чтобы покрыть издержки, и тем самым все сильнее раскручивают инфляционные процессы.
На коммуникационной сессии «Актуальные вопросы денежно-кредитной политики Банка России», прошедшей 1 октября, член Совета директоров Банка России, начальник ГУ по ЦФО Рустэм Марданов раскрыл подход Центробанка к текущим проблемам и объяснил логику его действий.
Прежде всего, снижение инфляции до 4% представляется необходимым условием обеспечения равновесия и устойчивого развития отечественной экономики. Это стабильные деньги, просчитываемый на три года вперед госбюджет, доступные кредиты и вообще абсолютная ценность сама в себе.
Правда, в 2017-2019 гг., когда инфляция в России как раз находилась на уровне, близком к 4%, никакого особенного процветания не наблюдалось. Но на это в Банке России отвечают, что при нынешних производственных мощностях, кадровых ресурсах и производительности труда оптимальные темпы роста составляют не более 1,5-2,5% в год. Все, что выше, - это перегрев, избыточный спрос, который ведет к повышению инфляции. Да, с учетом государственного стимулирования экономики и импортозамещения равновесный показатель может быть и немного выше 2,5%. Но в первой половине 2024 г. он был выше 3%, значит, избыточный.
Банк России вовсе не хочет, чтобы в российской экономике наступил спад. Но уровень загрузки мощностей в промышленности к середине 2024 г. возрос до рекордных 81%, безработица находится на рекордно низком уровне. Это ненормально. Загрузку мощностей надо снизить, безработицу — повысить. Тогда наступит равновесие между спросом и предложением, и инфляция упадет. Да, есть и другой путь, если не снижать спрос, а повышать предложение. Последним занимается правительство. А Центробанк остужает спрос. И заодно препятствует росту предложения за пределами зоны господдержки.
Изменение ключевой ставки является единственным инструментом, который использует Центробанк. Нет, есть и второй инструмент — коммуникации. Правда, это немного напоминает «эволюцию методом убеждения», описанную в «Звездных дневниках Ийона Тихого» польского писателя-фантаста Станислава Лема. Там, помнится, хотели жителей некой планеты перевести с воздушного дыхания на подводное.
Да, в Банке России знают, что можно варьировать норму резервирования, регулировать ликвидность в финансовом секторе, как, например, делают китайские коллеги. Но не применяет эти инструменты, чтобы они не искажали чистого рыночного влияния ключевой ставки.
Вообще, рыночный романтизм, сохранившийся в российской власти с 90-х гг., представляется той простотой, что хуже воровства. Чистый рынок существует только в учебниках «Экономикс», во всех нормальных странах он регулируемый и управляемый. В западных странах экономика под таким контролем, что Северная Корея обзавидуется. Единогласный «одобрямс» по поводу климатической повестки, антироссийских санкций и ESG это очень красноречиво подтверждает.
«Рыночность» в последние годы видится самым слабым местом российской экономики. Как уже неоднократно демонстрировалось в различных отраслях, рыночек никогда ничего толком не решает. Сами собой на грядке только сорняки вырастают. В то же время, регулируемый рынок очень требователен к качеству управления. А нужные знания и квалификации вырабатываются медленно.
Вот и в своей борьбе с инфляцией Банк России действует строго по рыночным лекалам, пренебрегая такими мелочами, как, например, наличие в стране двухконтурной экономики, в которой один контур вообще находится практически вне влияния ключевой ставки. Все расчеты, на которых основывается принятие решений, базируются на «средней температуре по больнице». Никаких отдельных исследований по отраслям и секторам не ведется.
Например, в ЦБ признают, что рост кредитования происходит за счет крупных компаний, реализующих госпроекты, тогда как в секторе малого и среднего бизнеса уже несколько месяцев идет обратный процесс. Но никакого влияния на текущую политику это не оказывает.
В итоге получается, что если одна часть экономики разогревается благодаря государственной поддержке, другую для снижения этой средней температуры по больнице можно и даже нужно остудить до состояния хорошо остывшего трупа. Как было сказано, за льготы для одних расплачиваются другие. Поэтому лучше, чтобы льгот и вообще господдержки не было совсем, а все кредиты выдавались по низким рыночным ставкам. Наверное, это правильно, но нынешним временам категорически не соответствует.
Очень актуальный для российских компаний фактор инфляции издержек не учитывается вообще. Вероятно, поскольку влиять на него Банк России никак не может. Было заявлено, что для решения этой проблемы надо уменьшить спрос до такой степени, чтобы у компаний просто не было возможности перекладывать рост затрат на логистику, импорт, налоги и т.д. на потребителя, повышая цены. В этом Банк России видит одну из целей своей нынешней жесткой денежно-кредитной политики. И вообще, в 2023 г. все получили сверхприбыли, а сейчас их надо тратить.
Наконец, Банк России не занимается курсом рубля. Не его это дело, и вообще, у нас курсообразование рыночное. Его реакция — число реактивная. Снизился рубль — это сигнал к повышению ставки. Укрепился — значит, ставку пора снижать. Влияние валютного фактора на инфляцию не отрицается, но учитывается исключительно постфактум.
Хотя, справедливости ради, надо отметить, что других методов борьбы с инфляцией в мире просто не придумано. А альтернативный вариант с заливанием экономики дешевыми деньгами чреват резким взлетом инфляции, как недавно произошло в Турции. Местная экономика теперь базируется на долларах и евро, что для России невозможно и неприемлемо.
Нынешняя ситуация в российской экономике уникальна. При этом в военное время искать решения методом проб и ошибок, пожалуй, слишком рискованно. Пусть регулирование с помощью ключевой ставки не слишком эффективно и имеет много неприятных «побочек», но этот инструмент худо-бедно работает — доказано в 2015-2016 гг. При этом на приоритетные для государства сектора и проекты он влияет сравнительно мало.
Немного радует (если здесь применимо это слово) то, что Банк России не считает недавно внесенный в Госдуму проект бюджета на 2025 г. с расходами в 41,5 трлн. руб., из которых почти треть выделяется на оборону и безопасность, сильно проинфляционным. Главное, чтобы доходы и расходы в нем были относительно сбалансированы, без большого дефицита.
В то же время, в ближайшие месяцы в российской экономике могут сложиться условия для понижения ключевой ставки и некоторого ослабления «кредитной удавки». Прежде всего, меры по ее торможению действуют. В августе рост ВВП год к году составил, по данным Росстата, 2,4% против более 3% в июле. Это стало самым низким уровнем с весны 2023 г. По инфляции, объемам кредитования, уровню загрузки производственных мощностей июль и даже июнь стали пиковыми месяцами, за которыми началось снижение темпов роста.
Значение Purchasing Managers' Index (PMI) в российской промышленности в сентябре упало до 49,5 пунктов по сравнению с 52,1 в августе. Оно опустилось ниже рубежа 50 пунктов, отделяющего ожидаемый рост от спада, впервые с середины 2022 г. Есть и другие признаки, показывающие, что экономика страны реально тормозит, причем, все сильнее.
Проблема лишь в том, что данные Росстата всегда приходят с некоторым запаздыванием. Поэтому руководство страны может обратить внимание на то, что прежний рост вдруг сменился падением, только весной будущего года. А если «средняя температура по больнице» за счет стратегических секторов будет и дольше оставаться достаточно высокой, то и позднее. Но можно быть уверенным, что сваливание экономики в штопор никому не нужно, поэтому коррекция курса должна последовать.
Также необходимо учитывать еще один немаловажный фактор — влияние мирового рынка стали. Здесь сюрприз преподнесли китайцы. Порядка двух лет там шли разговоры о том, что пора бы придать экономике новый импульс и, в частности, прервать спад металлопотребления. И вдруг слова обратились в дело!
В конце сентября в Китае были объявлены меры по стимулированию экономического роста, которые в наибольшей степени затрагивают кризисную строительную отрасль. Они, в частности, направлены на расширение объемов кредитования реального сектора (при низкой ключевой ставке), понижение ставок по уже действующим и новым ипотечными кредитам, ослабление ограничений на инвестиционное приобретение недвижимости (пожалуй, главный резерв роста в китайской стройке). Администрациям провинций выделяются средства на инфраструктурные проекты и выкуп непроданных квартир у девелоперов под социальное жилье.
Пока сложно сказать, смогут ли все эти меры остановить спад в китайском жилищном секторе, вызванный фундаментальными демографическими и экономическими причинами. Но подъем на рынке стали они обеспечили. С 23 по 30 сентября котировки на арматуру и горячекатаный прокат на Шанхайской фьючерсной бирже выросли более чем на $40 за т. Китайские компании аналогично подняли экспортные котировки и... ушли праздновать, оставив весь прочий мировой рынок в состоянии полной неопределенности.
Очевидно, что направление движения китайского рынка станет более-менее понятно только на этой неделе, после завершения праздничной паузы. Но пока этого не случилось, о повышении цен на свою продукцию поспешили заявить все. Правда, с почти нулевым количеством реальных сделок. Потребители взяли паузу, ожидая просмотра следующей китайской серии. Это, в конце концов, цены на бирже подскочили, а стальная продукция используется в реальной экономике.
Вообще, представляется, что без повышения так или иначе не обойдется. Сентябрьские цены были все-таки слишком низкими. Но китайские металлургические компании снова приступили к расширению производства и могут опять перестараться.
Другие материалы о российском и мировом рынке стали читайте в разделе "Аналитика".
Приглашаем всех принять участие в деловой программе 30-й Международной промышленной выставки "Металл-Экспо 2024", которая состоится в Москве с 29 октября по 1 ноября. Перед ее началом в 27-й раз будет проведена конференция "Российский рынок металлов".
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные (авторизованные) пользователи сайта.